• «У меня нет времени давать интервью!»
• «Один раз я попал на неудачное интервью. С тех пор — больше ни ногой к журналистам!»
• «Я не понимаю, зачем это нужно… трата времени…»
• «Всё равно люди не поймут меня. Зачем даже пытаться?»

Эти и другие аргументы против публичности встречались мне не раз, но, на мой взгляд, они не работают. Наоборот, они часто приносят вред. В этом материале объясню, почему.

Так что, если вас приглашали на интервью или выступление, а вы задумывались «Зачем мне это?», материал даст ответ.

Бонус: материал подойдёт не только для экспертов, но и для интервьюеров, которым приходится убеждать человека согласиться на интервью — на своём опыте знаю, как это непросто…

Есть множество примеров, когда новаторские результаты исследователей не получали широкой известности, но через некоторое время другой исследователь или приходил к такому же результату или присваивал себе открытие, и лавры доставались ему.

Например, многие слышали про синдром Аспергера, но мало кто знает, что впервые детский аутизм описала советский психиатр Груня Ефимовна Сухарева. Аспергер знал про её труды, но не ссылался на них.

Этот риск можно профилактировать, «выходя в мир» с рассказом о своих результатах. Важно отметить, что речь идёт не о том, чтобы в каждом углу кричать «Я первый!», нет. Это про выступление на профессиональных мероприятиях, публикацию ваших материалах, участие в интервью для качественных проектов.

Есть такая проблема: сам по себе исследователь (или в принципе эксперт) занимается передовыми вещами, но не понимает, как адаптировать их под нужды аудитории.

Поясню с помощью примера, которым поделился со мной один из героев научных интервью — Георгий Юрьевич Шахгильдян, доцент кафедры химической технологии стекла и ситаллов РХТУ. В интервью он говорил о том, что есть учёные или научные коллективы, которые выполняют работу ради работы — например, потому что до этого их предшественники работали над этим же самым.

Но существует и другой подход, когда исследователь создаёт то, что востребовано вовне. Он понимает, что это не деятельность ради деятельности, и ставит конкретную цель работы.

На мой взгляд, общение с внешним миром, в том числе с помощью выступлений, помогает переключиться с процесса исследования или создания чего-либо на конкретный результат, который будет полезен аудитории. И в таком случае людям легче использовать результаты эксперта.

Скажем, человек пишет книгу. Ему есть, что сказать, но нет чёткого понимания, кто именно аудитория и какие у неё возникают проблемы. Интервью и выступления помогают конкретизировать эти детали, например, анализируя вопросы, которые задают под видео или после выступления.

Почему это важно и почему я говорю «управляемый образ»? Когда мы слышим о ком-то или видим кого-то, в голове всплывает набор ассоциаций.

Если у аудитории не сформирован конкретный образ, то и ассоциаций… не возникнет.

Допустим, всё же что-то аудитория о вас знает. Но не факт, что они вспомнят и запомнят то, что вам нужно. Например, то, что к вам можно обратиться за консультацией или приобрести вашу книгу. То есть вспомнят не ваши результаты, а забавный факт или, хуже того, скандал.

Поэтому творческим личностям, учёным, исследователям важно осознанно формировать мнение о себе и своих работах. Например, художественный деятель Сергей Павлович Дягилев, прославивший русский балет на весь мир, «помогал» публике сформировать мнение о своих премьерах. На предпоказы он приглашал интеллектуальную и художественную элиту, к мнению которой прислушивалась пресса: писателей, художников, композиторов, влиятельных критиков.

Или другой пример. Эдвард Бернейс, отец пропаганды, в начале карьеры занимался продвижением экспертов. В том числе среди его клиентов можно найти оперного певца Энрико Карузо. Чтобы привлечь внимание общественности, он придумал специальные фразы, работающие на имидж тенора — например, он называл его «человеком с голосом, напоминающим орхидеи».

Расскажу пример из моего интервью. Я общалась с ребятами, которые разрабатывают безопасные 3D-принтеры — с Игорем Пигаревым и Александром Капитановым. Они следуют принципу: это постоянные выступления на разных площадках.

Они каждый раз ставят себе задачу получить клиентов — и это помимо других задач, одна из которых, например, рассказать о такой проблеме, как существование вредных выделений в обычных 3D-принтерах.

Хочется отметить, что без выступлений и интервью сложнее расширять аудиторию и находить людей, которые могли бы приобрести ваши продукты и услуги или профинансировать ваши изыскания — научные или творческие. С другой стороны, если человек вживую увидел выступление или же посмотрел интервью, то у него возникает больше доверия к эксперту.

Бывает так, что человек разработал методику, создал инновацию и изобретение, но из-за того, что он не занимается внедрением собственных результатов, профессиональное сообщество либо не знает про их существование, либо не считает их стоящими.

Конечно, приятно и спокойно думать, что кто-то другой внедрит ваши инновации за вас — например, организация, в которой вы работаете. В большинстве случаев думать так наивно.

На самом деле совершенно необязательно, что организация или коллектив будет помогать вам в продвижении вас и ваших результатов. Есть такой грустный пример: многие годы функцию продвижения учёных возлагали на Российскую академию наук, но по факту никаких результатов это не дало — хотя были попытки активизировать PR-работу, инициативы затухали, и всё ушло в никуда.

Также показательным примером поделился со мной гость проекта «Научные интервью с Татьяной Кыркаловой» — кистевой хирург Андрей Вячеславович Жигало. Он разработал методику операций, которая позволяла лечить пациентов с минимальным хирургическим вмешательством.

Несмотря на то, что методика имела явные преимущества, другие врачи далеко не сразу стали её использовать. Потребовался длительный этап внедрения, включавший в себя выступления на конференциях, демонстрацию результатов на пациентах, их отзывы, обучение других хирургов на семинарах и многое другое.

Сейчас к доктору Жигало пациенты приезжают со всего мира.

Легче связаться с человеком, когда вы видели его в социальных сетях или на подкасте — вы его читали или слушали, и можно найти точку пересечения, чтобы обратиться: «Я смотрел ваше интервью, в котором вы говорили…»

Кроме того, повышается профессиональная известность и авторитет среди коллег, которые видят, что вас приглашают и к вашему мнению прислушиваются.

Наконец, про вас узнают другие специалисты и эксперты, с которыми в ином случае вы вряд ли пересеклись. Например, ежегодно публикуется 1,5 миллионов научных статей — конечно, многие из них научное сообщество не заметит.

Почему для профессионала важно создавать коллектив и набирать учеников? Если не делать этого, то знания, навыки и дело эксперта — например, его исследования — остаются только при нём, и вероятность, что их кто-то продолжит мала.

Расскажу историю о том, как моё интервью помогло соединить эксперта и ученика. Некоторое время назад я проводила встречу с Никитой Сергеевичем Зимовым, руководителем Плейстоценового парка в Якутии. В этом проекте исследователи впервые в мире создают новую, искусственную экосистему.

Через некоторое время после выхода интервью мне написал студент, который в будущем тоже хотел бы создавать экосистемы и делает в этом первые шаги. Он сказал, что в интервью я раскрыла проект с другой стороны, и спрашивал, можно ли приехать после учёбы практиковаться в Плейстоценовый парк. Никита Сергеевич ответил, чтобы я передала юноше его номер телефона, и, таким образом, произошёл коннект эксперта и инициативного студента.

В заключение хочется привести цитату из одного романа Сомерсета Моэма, английского писателя и блестящего беллетриста. Роман называется «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу», и он посвящён жизни и творческому пути одного писателя. Несмотря на то, что это художественное произведение, цитата отражает действительность: Моэм знал, о чём говорил, ведь за жизнь он создал 78 произведений.

Этот фрагмент говорит, что писателю недостаточно написать книгу. Если не предпринять дополнительные действия, то книга останется незамеченной, и её не будут покупать. То же можно перенести и на другие сферы — как искусства, так и науки.